Продолжение. Начало в № 17
В поселке Огни в музыкальной школе № 1 настройщиком работал Шурик или Шумшу, так его называли знакомые. Когда Шумшу уехал в Израиль, школа осталась без настройщика.
Чтобы его заменить, мне дали направление в Краснодар на фабрику по изготовлению музыкальных инструментов. И все лето с начала июня по конец августа я обучался мастерству настройщика.
Мне с детства было интересно во-зиться с железками, разбирать и собирать, (правда, последнее не всегда успешно) заводные игрушки, (а что там внутри?). И любая, приглянувшаяся во дворе или на мусорке вещь, приносилась домой, что, конечно, не вызывало восторга у бабушки.
Когда учился в музыкальной школе, любил заглядывать внутрь фортепиано. Очень любопытно было понять, откуда берутся эти чудесные звуки, и как там всё устроено.
Когда появлялся настройщик, раскрывал корпус пианино и приступал к работе, я не мог оторвать глаз от этого непростого процесса. Было в нём что-то магически притягательное. Потом мастер садился за инструмент, дабы проверить свою работу, и извлекал уже совершенно другие, просто великолепные звуки, а я испытывал то чувство, которое называется эйфорией. У меня всегда была сумасшедшая идея освоить профессию настройщика фортепиано. И жизнь распорядилась так, что это мне стало крайне необходимо.
Любая мысль материальна только тогда, когда воплощается в конкретное рациональное действие. Вот на фабрике по изготовлению игрушек я и учился этому мастерству. Меня удивляло, почему все на фабрике любили выпивать. Потом я узнал, что алкоголизм, оказывается, болезнь многих музыкантов. Они начинают пить от безысходности, от впустую растраченного времени, нереализованных задач, возможно, считают себя талантливыми людьми, но незамеченными окружающими, не принятыми в обществе как того хотелось бы. Наверное поэтому… Учился я быстро, опыт постепенно накапливался.
Работая настройщиком, приходил в музыкальную школу раньше всех, когда там ещё никого не было, брал в руки настроечный ключ и через несколько месяцев упорных тренировок, вдруг почувствовал: что-то, наконец, получается.
Достичь профессионализма было непросто. Легко с помощью калькулятора разделить любое число на 12. Но если необходимо отрезок прямой линии с высокой точностью разделить на 12 абсолютно равных частей без инструментов или приспособлений, только с помощью карандаша и глазомера, то у вас, просто, ничего не получится.
А настройка пианино, прежде всего, заключается в способности мастера разделить октаву на 12 абсолютно одинаковых отрезков этого звукового диапазона, называемых полутонами, причём на слух, как отрезок прямой линии на глаз. Но чтобы не лукавить, следует признаться, что инструмент, даже если не брать в расчёт настроечный ключ, у настройщика всё же есть. Это физическое явление, называемое биением или пульсацией, которое возникает при взаимодействии звуковых колебаний, близких по частоте. Но услышать эти биения и правильно идентифицировать их может далеко не каждый музыкант. Способность эта приходит, как правило, после длительных тренировок, когда приобретается слуховой навык и, что немаловажно, правильная техника работы настроечным ключом. Как я уже говорил, у меня на это ушло несколько месяцев. Раньше профессия настройщика фортепиано считалась весьма престижной. Сейчас она больше редкая, чем престижная. Тогда если кто-то из детей поступал обучаться музыке, отец приходил на работу и говорил с гордостью, что его ребенка взяли в музыкальную школу. Родители гордились этим.
Сейчас все перевернули с ног на голову. Считается, что лучше живет тот, у кого большие деньги и возможности, но ведь это же не правильно. Человеку что надо? Будь он настройщиком, премьер министром или банкиром — больше полбуханки хлеба не съест. Это все не его, это все рядом с ним. Эта дурость стремиться окружать себя дорогостоящими хоромами.
Тогда честнее все были. Преступность она всегда есть. Жестокость — она была и будет. Например, сейчас смотрю, как ребята дерутся. Повалил и начинает яростно и безжалостно бить кулаками по голове, ногами в живот, тогда такого не было. Схватил, повалил и все… дальше не добивали.
Был у меня один знакомый, он в Огнях работал истопником. В молодости он входил в состав одной из дербентских банд. В Дербенте были в то время банды: «Магальская», «Рыбацкая». Я у него спрашиваю: — А из-за чего вы дрались, из-за девушек? – Нет, какие девушки, — отвечает. — Раньше многие держали голубей. Если голубь залетел в чужую голубятню и тот его не отдавал, тогда всей бандой и шли драться. Если узнавали, что среди них есть парень, который носит нож, то его выгоняли из группы. Драться надо честно,- сказал мой собеседник.
Сейчас люди считают себя цивилизованнее, сделали из нынешнего поколения рабов техники, и этим гордятся.
Говорят о росте экономике… Да неправда все это. В годы довоенных пятилеток сформировались новые отрасли: автомобилестроение, тракторная промышленность, тяжёлое машиностроение, крупное энергомашиностроение, станкостроение, авиационная промышленность, многие производства химической промышленности, коренным образом реконструирована металлургическая промышленность и др. А сейчас что развивается? Для развития экономики нужно что-то производить…
А во что превратили образование? Школа не готовит специалистов. Школа дает общее образование и воспитывает. Специалистов готовят средние, высшие, специальные образовательные учреждения.
Мы раньше спокойно учились. Не было нервозности. С книгами было тяжеловато, их не хватало. Нам в школьную библиотеку давали несколько экземпляров книг издательства «Огонек». Выбирали, кому дать. Такая очередь набиралась. Долго ждать приходилось, пока книга до тебя дойдет.
Когда я преподавал в Дербенте музыку, одна родительница подарила мне на 23 февраля двухтомник Пушкина. Я был безмерно рад такому подарку. И сейчас перечитываю этот двухтомник с удовольствием. А Шекспира мне так и не довелось прочитать. Смотрел фильм «Ромео и Джульетта», а прочесть так и не получилось.
Это сейчас к книге пренебрежительное отношение. Иду как-то раз, а на дорогу выброшены полные собрания сочинений Некрасова, Горького. Совершенно новые книги. Не понимаю, как такое возможно? Я, конечно, взял их, вытер, поставил на полку.
Своим детям тоже прививал бережное отношение и любовь к книгам. У нас с супругой двое детей. Я всегда старался дать им, то, чего мы с сестрой не дополучили в детстве — любовь.
Мой отец погиб, когда мы были совсем маленькими. А мать… Мы не знали, что такое материнская любовь. У меня с отчимом отношения складывались лучше, чем с мамой. Я безумно завидовал детям, у которых были и мама, и отец. Всегда наблюдал за парами, которые вместе с детьми гуляли по парку. Полная и дружная семья-это так красиво.
Мне казалось, что мама меня не любит. Я не чувствовал именно ту самую материнскую любовь. Я задумывался, может со мной что-то не так? Но если в душе сидит четкое ощущение холода, исходящее от матери, значит, так оно реально есть или я могу ошибаться, именно в своих ощущениях?
Я убежден — дети остро чувствуют нелюбовь.
Сестре мне кажется было тяжелее, чем мне. Ей не с кем было делиться своими проблемами. Чтобы мама обняла, приласкала, назвала любимой дочей. Хотя одевали, обували нас как могли, не напрягали особо с домашними делами, но, если кто поймёт, не было именно теплоты, доверия, особых чувств, отличающих семью. Упрекал ли я мать? Нет. Но своим детям пытался дать тепло и любовь, которых сам недополучил.
Я и сегодня работаю в ДШИ № 1 города Дагестанские Огни, настраиваю фортепиано. Жизнь такая длинная и такая короткая. Мне кажется, я верно угадал главные ноты своей судьбы, нашел свою музыку. За все годы, в течение которых занимаюсь настройкой, ни разу не пожалел о том, что сменил профессию. И это мое новое дело стало по-настоящему любимым.
Каждый раз, когда иду на очередную настройку инструмента, испытываю чувство глубокого удовлетворения и думаю, что жизнь удалась.
Сюзана САФАРБЕКОВА
№ 18, 04.05.2018
